«Современный игрок — не воин, он актер». Большое интервью Белова о карьере и тренерстве

Антон Белов — один из самых известных российских защитников своего поколения, сыгравший более 700 матчей на профессиональном уровне, в том числе в КХЛ, за сборную России и в НХЛ. Завершив карьеру игрока, он почти без паузы перешел в тренерскую работу в СКА, где отыграл семь сезонов. Эти летом Белов вошел в тренерский штаб «СКА-ВМФ», где сегодня отвечает за работу с защитниками.

В откровенном разговоре Белов рассказал о том, как перестраивал жизнь после хоккейной карьеры, с какими трудностями сталкивается современная молодежь на льду, почему считает, что игроки нового поколения больше «актеры», чем «воины», и какие цели ставит перед собой в профессии тренера.

«Мне не интересно сидеть в кабинете, хотелось выходить на лед»

— В сезоне 2022/23 вы в качестве тренера по подготовке резерва присоединились к системе СКА, а с прошлого сезона входите в штаб «СКА-ВМФ». Как пришли к тому, чтобы строить карьеру в качестве тренера?
— Я, в принципе, сразу это понимал, паузы практически не было. Уже почти два года прошло с того момента, как я завершил карьеру, в октябре, мне предложили войти в Академию СКА, попробовать свои силы. Я и сам об этом думал, у меня все было готово в плане образования, чтобы стать тренером.

— Какое у вас образование?
— У меня и ВШТ, и стандартное спортивное. Я в Челябинске заканчивал УралГУФК по направлению «футбол-хоккей». Учился в Лесгафта. Там идет переподготовка, выдается диплом о переподготовке по управлению и менеджменту в спорте.

В мои два последних сезона получил второе высшее образование в ГМУ в РАНХиГС — в области муниципального и государственного управления, по направлению «Стратегическое управление и качество жизни».

В общем, у меня было спортивное образование, полностью необходимое для того, чтобы работать со взрослыми командами. Когда меня спросили, есть ли у меня образование, я предоставил все дипломы, и меня сразу устроили в Академию. В первый год был в штабе команды «СКА-1946», отвечал за подготовку резерва, занимался с неиграющим составом.

— То есть вы начали работать как тренер по развитию?
— Да, тренер по развитию. Мне сказали: «Выбирай, можно тебе и какое-то административное направление». Но мне не интересно сидеть в кабинете, хотелось выходить на лед и делиться с подрастающим поколением тем, что умею и что могу сам еще показать. Потому что одно дело, когда тренер когда-то играл, и кто-то помнит его фамилию именно как игрока. А другое дело, когда тренер не только на словах объясняет, но и сам показывает. В моем случае я еще «свежий», поэтому игрокам со мной интересно.

В такой должности у меня прошел первый сезон. Мы стали чемпионами МХЛ, и я рад, что имею отношение к этому составу, к Кубку Харламова.

На следующий сезон меня повысили: я остался на той же должности, но уже ввели в штаб «СКА-Невы», команды Всероссийской лиги. Я там базировался, но при этом продолжал работать по системе — когда команды уезжали в поездку, со «СКА-1946» тоже занимался я, а в конце сезона и с игроками из «Академии СКА-Юниор».

Мой рабочий день выглядел так: сначала я выходил на лед с основным составом, а потом оставался со второй группой — с теми, кто не играл. В этом году меня поставили на скамейку, начинаются поездки, и моя должность теперь — тренер защитников. В команде «СКА-ВМФ» мы занимаемся защитой вместе с Павлом Алексеевичем Канарским. Он старший тренер: какой-то пул обязанностей на нем, какой-то — на мне. Мы вдвоем отвечаем за защиту в этом сезоне.

— А меньшинство?
— Меньшинство и общий рисунок игры в обороне на Павле Алексеевиче. На мне больше индивидуальные действия защитников, действия в зоне атаки.

«У многих сейчас задача — не общая победа, а показать себя во всей красе»

— Когда вы работали как тренер по развитию, получается, вы занимались только с юниорами? К главной команде вы тогда не имели отношения?
— Буквально несколько тренировок мы пересекались с неиграющим составом главной команды, с травмированными. В штабе был Дэниел Бохнер, и когда команда уезжала, у него было немного народа, мы решали совместить группы, потому что ребятам так, конечно, интереснее.

Для меня это тоже было полезно: он иностранный специалист, у него своя школа тренерства, и мне было интересно подчеркнуть какие-то упражнения именно от него.

— Вы много поработали с молодежью — какие главные огрехи встречались? В технике, в понимании игры? Какая была общая проблема, с которой вы чаще всего сталкивались?
— Современный игрок приходит во взрослую команду очень подготовленным технически: они все «скиллованные», они все бегут, они все бросают. Но есть проблема, которая бросается в глаза: они не понимают, в какой момент времени на льду применять все эти качества. Не понимают, что на выходе из своей зоны не обязательно показывать красоту в обыгрыше, что шайбу нужно вывести в среднюю зону. Или что на входе в чужую зону нельзя терять шайбу: если ты не уверен, нужно просто прокинуть и обыграть за счет скорости. Такие вещи приходится объяснять, показывать на видео.

Да, новое поколение игроков, но нельзя говорить, как любят многие ветераны: «Вы не то, что мы вот в свое время играли». В мое время тоже были другие нагрузки, не такие, как в советское время, но и не такие, как сейчас. Все меняется: нюансы, тонкости, тенденции — к этому нужно адаптироваться.

И как я для себя вижу: современный игрок — он не воин, он актер. У многих сейчас задача — не общая победа, а показать себя во всей красе. К сожалению, это так.

— Слишком много индивидуальных действий?
— Да, много индивидуальных действий. Потому что они чувствуют, что быстрые, что сильно бросают, что могут красиво обыграть. Они любят подержать шайбу. Но со временем приходит понимание: ради результата иногда нужно сыграть проще. Мы это объясняем на словах, показываем очень много видео.

Я понимаю, что современный хоккей, когда встречаются две примерно равные команды, отличается именно деталями. В КХЛ или в ВХЛ — каждый может обыграть каждого. Всероссийская лига вообще удивительная: там еще и логистика играет огромную роль. Бывало, команда выигрывала все домашние матчи, потому что соперники приезжали к ним в конце выезда, на четвертую игру без сил, а у хозяев это был первый матч на свежести.

И вот если говорить про равные команды: побеждает та, у которой лучше выстроены мелочи. Игроки часто думают: «Ну, что страшного, развернулся не туда, клюшку не так поставил, коньки не так, от шайбы отвернулся, подъехал не так». И вроде ничего не произошло, гола не было. Но в общем рисунке именно эти мелочи и решают. Они и делают разницу между двумя равными командами.

Поэтому сейчас моя работа — обращать внимание ребят именно на детали. У Павла Алексеевича Канарского больше общая система и рисунок игры, а у меня акцент на технико-тактическое оснащение игроков в их индивидуальной игре.

— Вы сказали интересную фразу про то, что современный игрок скорее актер, а не воин. Замечаете, что не то, чтобы проблемы с характером, но игроки стали более мягкие? Более инфантильные?
— Проблема инфантильности современного молодого человека ведь не только в спорте стоит, она и в обществе присутствует очень серьезно. Поэтому я современно к этим вещам отношусь: это не хорошо и не плохо. Это как тема «родители и дети». У меня с моим отцом тоже было: я что-то делал по-молодости, и видел, как он к этому относится. Он был советский, российский офицер — выучка, режим, дисциплина. У меня были другие интересы, и он остро, как любящий отец, реагировал на это.

Сейчас я сам могу реагировать на увлечения своих детей и на то, чем живут ребята из команды. Но стараюсь себя успокаивать и разумно подходить к этому вопросу: это не хорошо и не плохо, это просто современность. Каждое время требует своих подходов. Сейчас советские подходы в подготовке спортсменов не работают, нужны новые методы.

«Слабая игра без шайбы — огромная проблема для молодых игроков»

— На кого сегодня молодежь равняется? Смотрят хайлайты Кучерова, Макара?
— Несомненно смотрят, в открытом доступе много информации, которую поглощает молодое поколение. Чтобы освоить весь объем мы живем в эпоху коротких роликов — этим и осложняется донесение информации до игроков.  Даже видеособрания очень сложно проводить. Длительные мероприятия они не воспринимают. Ребята сидят, и видно по их лицам: «Что вы нам тут показываете?» С ними нужно четко, быстро, акцентированно: бам-бам-бам — и отпускай.

— И еще по поводу того, что вы говорили: они любят себя показать. Я вспоминаю разговоры с российскими скаутами клубов НХЛ. Несколько человек мне говорили: проблема российских молодых игроков в том, что они не умеют отрабатывать в обороне. Их с детства этому не учат. Тренеры дают им полную свободу в атаке, потому что нужен результат здесь и сейчас, а в итоге к 18–20 годам они не умеют играть в обороне. Вы замечаете такую тенденцию?
— Я соглашусь с этим. Я бы только назвал это не умением отрабатывать в обороне, а слабой игрой без шайбы. И это большая проблема, особенно при переходе из школы в МХЛ или из МХЛ в ВХЛ, не говоря уже про КХЛ.

Такие проблемы видны и в КХЛ у некоторых игроков. Но на них закрывают глаза, если игрок ярко играет в атаке и приносит пользу. Каким бы ты ни был одаренным, быстрым и бросающим, если ты не умеешь играть без шайбы, если на льду являешься инородным телом, не понимаешь, куда приехать, где остановиться, как развернуться, то будут проблемы. Это настоящая трагедия для некоторых ребят: переходя из молодежного хоккея во взрослый, они оказываются совершенно не готовы.

И это не потому, что с ними в МХЛ не работали. Работали! С ними бились, рассказывали и показывали. Но очень тяжело это усваивается. И я пока даже не вижу причины, почему так происходит. Большинство ребят очень тяжело воспринимают игру без шайбы. А ведь умение играть без шайбы не менее важно, чем умение играть с ней. Да, схватить, побежать, обыграть — здорово, потрясающе. Но прежде, чем забить гол, нужно нормально отобороняться.

Если хотя бы один игрок выпадает, а современные команды стараются играть активно всей пятеркой, то одна шестеренка ломает весь рисунок игры. Такой игрок начинает выпадать из состава. Ни один тренер долго терпеть это не будет. Игроки приходят и спрашивают: «Почему я не в составе?» А причина простая — они не понимают, насколько это важно.

Хорошо, что сейчас, в этом сезоне, в командах складывается система, где есть конкуренция. Не будет такого в команде, что есть по два лишних звена.

— Вы про ВХЛ говорите?
— И про ВХЛ, и про первую команду, и про молодежку. Вертикаль, видимо, начнет работать более активно. Если в первой команде кто-то выпадает, заболел или травмировался, то на его место сразу поднимут игрока из Всероссийской лиги. Причем того, кто здесь и сейчас в форме, в огне и готов. А на его место поднимают парня из молодежки. Это работающая вертикаль. И я думаю, что у ребят откроется второе дыхание.

Потому что несмотря на то, что СКА последние годы является и остается грандом российского хоккея, тем не менее были определенные проблемы с вертикалью. Молодые игроки попадали в состав, но, как мне кажется, часто это было больше авансом, чем по заслугам. И это еще одна проблема современных молодых игроков.

— Тут, наверное, виноват лимит?
— В какой-то момент в развитии российского хоккея во многих клубах появилась мода: «Молодого заводим в состав — все, ты наше будущее, наша завтрашняя звезда». Убирали всех, кто был, и делали ставку на одного молодого. На него молились, ему все прощали. Но проблема в том, что ему дали, а не он заслужил.

А если игрок это место выгрызает, если он его заслуживает, у него будет совершенно другая карьера. Сколько мы видим людей, которым дали шанс, они где-то поблистали на уровне КХЛ, полгода-год были на слуху, а потом проявились их минусы и неспособность бороться за место.

— Я как раз хотела спросить про Григория Кузьмина (разговор состоялся до обмена игрока в «Спартак» - прим. ред.). Он же сейчас в ВХЛ, при том что в прошлом году играл в СКА.
— Не только Гриша. В ВХЛ сейчас сборы проходили и несколько других игроков, которые были в составе первой команды. Такое решение принял тренерский штаб первой команды: кто-то из молодых ребят начал сборы пораньше, потому что первая команда вышла в начале августа. Они сейчас между командами ходят.

Я вспоминаю себя: точно также тренировался за 86-й год, тренировался за «Вышку» и играл за них, но еще успевал с «Мечелом» тренироваться с первой командой. И я не воспринимал возвращение из первой команды в Высшую лигу или в свой 86-й, как какую-то ссылку или унижение.

А сейчас современный игрок — он очень ранимый. При возвращении из первой команды с ним сразу нужно провести психологическую работу и серьезный разговор. Надеюсь, все-таки они взрослеют, и многие из них будут понимать, что это их определенный этап развития на пути к первой команде.

«Многое в этом году предстоит увидеть. Но я парень не капризный»

— Считается, что тренер — это человек, который должен круглосуточно быть на арене, с самого утра до вечера. Вот вы, поработав, придерживаетесь этого мнения? И готовы ли к такому графику?
— Та должность, которая у меня была до этого сезона, позволяла мне чувствовать себя несколько свободнее. Я был без поездок: все травмированные, неиграющие, кто не ехал в поездку, оставались здесь со мной. Я был в городе, с семьей, с детьми. В принципе, первая половина дня занята хоккеем, во второй половине дня я спокойно занимался своими делами: забирал детей со школы, развозил на тренировки, да и сам тренируюсь и играю в хоккей на уровне чемпионата СПБХЛ.

С этого сезона, конечно, добавилось очень много нагрузки. Павел Алексеевич Канарский на данный момент на себя забирает большую часть подготовки видеособраний. Где-то я что-то смотрю и добавляю ему какие-то видеоролики, мы вместе это все компонуем, организуем. Ну и сейчас у меня начинаются поездки в ВХЛ, прямо скажем, сезон намечается не простой.

— Придется вспомнить молодость?
— Я этот этап пропустил — не играл в Высшей лиге. Точнее, сыграл всего 6 матчей — это было, когда я уже перешел в ЦСКА, в первую команду, но в первый год у Тихонова не закрепился, и меня вернули в аренду в «Мечел». Тогда играли всегда спаренные матчи, и между этими шестью играми я три раза съездил в сборную. Когда в третий раз вернулся, мне говорят: «Слушай, мы на тебя уже столько денег потратили — на эти суточные, на билеты… Езжай обратно в ЦСКА». Со следующего сезона я уже полноценно играл в первой команде в Суперлиге.

Сейчас поеду по городам, в которых не бывал. Наша первая поездка — Воронеж, Тамбов, Ростов. Многое в этом году предстоит увидеть. Я парень не капризный, легко засыпаю, если хочу, в любом положении: в автобусе, в самолете. Посмотрим, это интересно. И я для себя решил: если хочешь развиваться, без вызовов никак не обойтись.

Супруга поддерживает — с детьми разберемся. Старшая дочь уже самостоятельно ходит в школу и на художественную гимнастику. С младшими — единственное решение, которое приняли с этого сезона: перевели среднего сына из другой хоккейной секции в Армию-СКА. Чтобы сын был у меня на виду, и мне удобнее привозить его сюда, в «Хоккейный город». Во время предсезонки почти целыми днями со мной здесь варится. А дальше — посмотрим. Для меня впереди много неизвестных, которые предстоит решить.

– Но вы в основном на автобусах, на поездах путешествуете?
– Да нет, самолет тоже присутствует. Но вот сейчас первая поездка на самолетах, автобусах и поездах. Ну, это нормально. Я не избалованный, я рос в Челябинске, многое видел, поэтому нормально. С нетерпением жду нового сезона.  

– Какие у вас карьерные амбиции? Вы видите себя главным тренером в будущем?
– Выбрав это направление и зная свой характер, я вижу себя в будущем в этой профессии. Как там дальше будет – наверху определится. Я все-таки отдаю это на откуп судьбе. Буквально через полгода, после того как я начал работать в качестве тренера, мне поступало предложение от одной из команд КХЛ зайти в тренерский состав. От очень серьезного клуба. Я, рассуждая здраво, отказался. Прекрасно головой понимаю, что несмотря на всю свою прошлую успешную карьеру, сейчас заново прохожу свой путь. Я учусь: там я был хоккеист, здесь – тренер. И мне нужно общаться с игроками, а также насмотреться, наслушаться, как проводить тренировочные и видео-занятия. Очень много тонкостей еще предстоит изучить. Я за постепенное развитие, маленькими шагами к большим целям.

Несомненно, в будущем хотелось бы и на уровне КХЛ себя попробовать. В качестве главного? Ну, это очень важна команда. И как раз за время, пока ты работаешь тренером или игроком, у тебя складываются определенные впечатления о тех людях, с которыми ты общаешься, пересекаешься по работе. Смотришь, как они себя ведут, как они общаются с людьми. Допустим, и этот хороший тренер, и этот хороший тренер. Но у одного манера донесения ближе к моей, я спокойный человек. Мне не близко повышение голоса и использование нецензурной лексики, особенно в работе с молодежью. В будущем, я вижу себя в тренерской команде со схожими убеждениями. Повторюсь, очень важна тренерская команда, а работа в КХЛ, главным или не главным, время и обстоятельства покажут, я не загадываю.

«Сколько хоккеистов уходят после завершения карьеры в зависимости, сколько растрачивают все имущество»

– Быть тренером тяжелее, чем игроком?
– В плане физики, наверное, нет. Интересно, что у меня до сих пор голова не ушла от хоккея, остались «фантомные боли». Я каждое утро с легкой паникой просыпаюсь: почему я, как игрок, не готовлюсь к сезону?

Я не бросил спорт, продолжаю играть в хоккей несколько раз в неделю. Почти каждый день я хожу в тренажерный зал, даже начал бегать.  Просто та нагрузка, которую можно дать себе в тренажерном зале не сопоставима с той, которую я получал на льду раньше. Сердце привыкло получать больше нагрузки и качать больше крови, а организм привык сжигать определенное количество калорий. Я не подвержен полноте, но тем не менее хочется видеть себя таким же подтянутым, как раньше.

Но именно основная проблема пока – подружиться в голове с новым образом жизни. Каждый день я с чувством вины: они на лед идут, сейчас пахать будут, а ты свисти себе да шайбочки подкидывай. С другой стороны, очень много работы не физической, организационной, начинаешь больше работать ментально. В общем, перечеркиваю в себе спортсмена и становлюсь тренером.

– Что для вас было самым таким кайфовым после завершения игровой карьеры?
– У меня кроме как «семья» в голову ничего не приходит. Я наездился. Были сезоны, когда семья оставалась здесь, в Санкт-Петербурге, а я был год в Москве и год в Омске. Я когда уезжаю далеко на несколько дней, начинаю сильно по семье скучать. Трое детей. За десять лет хозяйство отстроили большое, приезжаешь домой, начинаются вот эти бытовые дела, волосы дыбом, просто в шоке от всей суеты. Но без семьи тяжело, и меня тянет домой. Поэтому, когда закончилась карьера, я получал удовольствие от нахождения дома: с женой, с детьми, с собаками, какие-то простые домашние дела.

– Закончив карьеру игрока, сложно было привыкнуть к тому, что, например, нет у вас постоянной зарплаты, что, условно, в два раза в месяц не приходят на карточку определенная сумма?
– Очень хороший вопрос. Я даже на эту тему написал научную статью — жду, когда выпустят, в журнал отправил. И хочу эту тему чаще поднимать, говорить о том, насколько профессиональные спортсмены выходят во взрослую жизнь по окончании карьеры неподготовленными, инфантильными.

Мы же привыкли с 7–8 лет жить по расписанию: завтрак, тренировка, сон, игра, ужин, отбой. Как тренер сказал, так и будет, всё решено за нас, самим думать не приходится. Два раза в месяц, как вы правильно сказали, четко зарплата пришла, отлично. Но надо быть готовым, всё заканчивается — карьера, контракты, зарплата и накопленные деньги просто вот так вот, как песок сквозь пальцы.

Хорошо, что у меня к концу карьеры были предприятия: медицинский бизнес, клиника в Петербурге, клуб единоборств. Супруга позаботилась, пока я играл, и есть вещи, которые нам позволяют себя чувствовать не так вольготно, как во время игровой карьеры, но тем не менее, грех жаловаться.

А так — это большая проблема для многих — не приспособленность к реальной жизни профессиональных спортсменов в посткарьерный период. Посмотрите, сколько хоккеистов уходят после завершения карьеры в зависимости, сколько, не имея финансовой грамотности растрачивают все имущество, как результат, сказка заканчивается, разлад в семье и развод. Можно задуматься о написании какой-то государственной программы и внедрении ее уже на федеральном уровне или хотя бы на региональном для начала — как профессиональных спортсменов адаптировать к жизни по окончании карьеры.

Кто-то сравнивает нас с военными, которые тоже после армии выходят в мир. Но военным ты все равно становишься после школы, идешь в институт, ты уже более-менее как-то сформирован. Многие спортсмены и не понимают, что такое Госуслуги. Какие налоги? Какие показания за квартплату? Вы о чем вообще? А им 30 с лишним лет. Иногда звонят, задают вопросы: «А как вот это?» Я спрашиваю: «Подожди, а ты как это раньше делал?» – «А я не делал». Ну, кто-то делал за него.

– Многое зависит от второй половинки, от жены или девушки.
– Очень важно. Несомненно — вообще решающая роль, скажу на личном опыте. Кто-то просто наслаждается моментом, не думая о завтрашнем дне. Твоя вторая половина — твой выбор. Лезть в чужие семьи не хочется, у каждого своё понимание, и оно идет, наверное, от примера семьи, в которой рос.

Мне, Господь послал — со второй половиной повезло. Слава Богу, у нас с Еленой многодетная семья, трое детей.

Я всегда был спокоен за тылы, когда играл. Некоторые говорили: «А вот Белов там, а вот Белов там». Я отвечал: «Подождите, я хоккеист. На данный момент я игрок. А то, что вы где-то услышали, что семья Беловых занялась какой-то социальной нагрузкой, — это благодаря активной жене». Она сейчас член Общественной палаты Санкт-Петербурга, президент Женской Любительской Хоккейной Лиги, президент клуба единоборств Фабрика Боевых Искусств, член Императорского Православного Палестинского Общества и Всемирного Русского Народного Собора, председатель Омского землячества в Санкт-Петербурге. Елена развивает социальный хоккей, делает его доступным для всех слоев населения, сама играет в чемпионатах и успевает руководить несколькими хоккейными командами, некоммерческими организациями, кроме того, директор медицинской клиники.

На ней сейчас многое держится. И мне нравится, что часто именно я прихожу куда-то с ней как гость, а не она со мной. С меня чуть-чуть спадает эта социальная нагрузка. Теперь мы опять возвращаемся в те времена, когда многое будет держаться на ней, пока я в поездках. Мы возвращаемся в тот этап, когда папа выезжает — и все на маме.

«Не вижу, чтобы кто-то из ребят сильно шиковал. Да и не те времена в хоккее сейчас»

– Вы не хотели после завершения игровой карьеры погрузиться именно в медицинский бизнес, в ваши семейные проекты? Или все равно тянуло на каток?
– Тянет. И я понимаю: когда ты больше 30 лет отдал хоккею, просто взять и отрубить очень сложно. Я взял паузу в плане физической нагрузки, но сейчас снова играю и снова получаю удовольствие каждый раз, когда выхожу на лед здесь, в Санкт-Петербурге.

В медицинский бизнес я потихоньку вникаю, жена врач в нескольких поколениях, настояла, чтобы медицина была семейным ремеслом. У нас второй год работает компания по поставкам медоборудования, спортивного питания, фармацевтики. Конечно, дела контролирует супруга. Моя игровая успешная карьера помогает и здесь — многие двери открыты, знакомства помогают. Люди, видя меня, понимают, с кем имеют дело. Сейчас ведь много мошенников. И серьезные дела проще делать с людьми проверенными. Я дорожу своей репутацией, наработанной за игровую карьеру. Поэтому и в медицинском бизнесе хочу, чтобы все было четко, честно, и чтобы в конце можно было сказать: это сделали мы, Беловы, качественно и с душой.

– После ковида появилось ощущение, что бизнес пошел в гору, что люди стали больше заботиться о здоровье?
– Какого-то резкого скачка именно в нашей клинике мы не заметили. Но после ковида профессия врача наконец-то стала ценной. Все вспомнили о врачах. Сейчас возвратили авторитет военным. Думаю, далее очередь учителей.

Государство стало вкладывать большие деньги в бюджетные организации, и частникам стало тяжело конкурировать. Особенно по зарплатам: сейчас в государственных клиниках, при желании и трудоспособности врача достойные заработные платы и хорошие условия труда.  

Одно из преимуществ нашей клиники: у врачей начисляется медицинский стаж, что в частных медицинских учреждениях редкость. Это была большая работа, но мы на это пошли, потому что ценим врачей и дорожим каждым. Очень сложно сейчас с подбором персонала. Это кризис рынка труда, кадровый голод. И не только в медицине.

— Как вы думаете, искусственный интеллект как-то изменит медбизнес, работу клиники? Сейчас ведь довольно часто люди обращаются в чат GPT, когда возникает какая-то проблема.
— Мы с вами знаем, что искусственный интеллект уже помогает в постановке диагнозов, но тем не менее финальное слово и действие за человеком. Какую-то часть нагрузки, несомненно, искусственный интеллект снимет. Уже в продаже оборудования сталкиваемся с искусственным интеллектом — это дистанционные операционные, это VR-очки, которые врачам помогают проводить операции с дополненной реальностью. Это все здесь и сейчас, это уже есть и помогает раньше диагностировать болезни, лучше и эффективнее лечить.  Навигационные системы в онкологии, южнокорейские очки для стоматологов, для врачей в офтальмологии, искусственный интеллект, уже присутствует, уже помогает. Но, чтобы полностью заменить — я в это не верю.

— А вы, кстати, в плане хоккея сталкивались с искусственным интеллектом? Его можно использовать, может быть, в подготовке видео?
— Все профессиональные команды уже пользуются определенной программой по подготовке видео-собраний, по сбору статистики. И несомненно, я думаю, что само это направление сбора статистики будет улучшаться, развиваться наверняка с помощью искусственного интеллекта.

Скорость передачи, вход в зону — очень много тонкостей, которые ведет статистика, и которые обычному болельщику даже неизвестны. Эту статистику ведут специально обученные ребята, сидят за компьютерами, жмут несколько кнопок, и при этом происходит куча разных процессов, которые считают, записывают все, и потом тренер уже получает более-менее готовый блок информации. А дальше он сам разбирает: «Так, это возьмем, это неинтересно. Это не возьмем, неинтересно», и подготавливает видео-собрание.

Наверняка именно в этом направлении, в плане статистики, искусственный интеллект будет входить сейчас в командные виды спорта. Да и не только командные. В том же большом теннисе рассчитывает куда мяч попал, был аут, не был аут. Может быть, работа у тех же линейных судей в будущем станет неактуальной. Я на это смотрю как на обычное развитие.

Людям нужно уметь адаптироваться к современным вызовам и реалиям. Те люди, которые не обучаются, не занимаются своим собственным развитием — они остаются на обочине. Идут дальше образованные и интересующиеся современными методами.

— Вот еще про хоккей. Когда мы начали говорить о том, что сохранение средств, жизнь после хоккея… Мне интересно про нынешнюю молодежь. Все-таки уже и в вашей лиге, в МХЛ, какие-то деньги молодежь зарабатывает, есть премии. Как вы видите, они умеют обращаться с деньгами или нет?
— За все время работы ко мне один раз, в конце прошлого сезона, подошел игрок. И задал вопрос: «Антон Сергеевич, как сохранить деньги, во что инвестировать? Все говорят, что к Белову надо с этим вопросом идти». Я удивился, что сложилось такое мнение. Но так, чтобы хоккеисты интересовались — вот один раз был.

В плане того, куда они и на что тратят деньги, мне сложно за ними следить. Во-первых, нет такой цели и интереса, во-вторых, у меня нет и никогда не было никаких соцсетей. Я вот в Телеграм иногда выставляю какие-то фотографии, и то больше в плане работы и пропаганды хоккея, социальной нагрузки, которая у нашей семьи имеется в большом объеме.

Я не вижу, чтобы кто-то из ребят сильно шиковал. Да и не те времена в хоккее сейчас. Даже сравнивая с футболом хоккей — в разных вселенных по зарплатам.

Нет такого, что они в раздевалке хвастаются часами, поездками, машинами. Машины у ребят весьма скромные, у кого-то и вовсе нет. Часто смотришь — кто на метро добирается, кто на каршеринге. Я не вижу чтобы ребята были транжирами. И потом — я не знаю их заработков, и я в это не лезу. На это нет времени.

«С Кетовым похожи по складу ума и характеру»

— В межсезонье в СКА произошли большие изменения. В клубе много перемен?

— Первое, что бросается в глаза, произошли «зачистки» составов команд всей системы. Это должно провести к повышению конкуренции и к тому, что игроки будут понимать, что в таких условиях вертикаль будет лучше работать. То, что я говорил в начале нашего разговора: игроки должны двигаться по системе. Важно, что на сборах почти каждый день тренеры первой команды с нами в контакте. Весь тренерский штаб. Они смотрели все наши тренировки. У нас проходят обсуждения по всем игрокам. Для меня, как начинающего тренера, важно и интересно быть в близком контакте с первой командой. Наша задача, как тренеров, делать свою работу хорошо вне зависимости от изменений «наверху». Мы работаем «в поле», наша задача – чтобы игроки росли и поступали в первую команду, где могли себя показать. И несомненно важен командный результат.

— Все команды системы должны играть в одном стиле?
— Это абсолютно нормально. Так было и раньше. Есть так называемая «Книга СКА», в электронном формате документ, где написано, как мы играем в зоне обороны, в средней зоне, как выходим из-под давления, меньшинство, большинство, подкаты. Наша философия собрана в этом документе. Это не нововведение, такая книга была всегда.  

— После смены руководства СКА думали, что вам могут не найти места в клубе?
— Всякое могло произойти. Но, видимо, за меня говорит моя долгая и успешная карьера в СКА.

— Удивлены были переменам в СКА?
— Мне кажется, в нашей жизни нужно ко всему быть готовым.

— С кем из мира хоккея дружите?
— Я такой упорядоченный человек, что у меня в телефоне до сих пор записано, у кого из бывших одноклубников, когда день рождения. Всех всегда поздравляю. Именно дружу буквально с несколькими людьми. В Питере это семья Кетовых. У нас супруги хорошо общаются, с Женей мы много лет провели в СКА, выигрывали вместе кубки. Мы и похожи по складу ума и характеру. Близки с семьей Широковых еще со времен моего первого прихода в «Авангард». Всегда на связи. Со времен «Эдмонтона» очень тепло общаемся с Наилем Якуповыми и с его родителями. Когда после сезона приезжает в Петербург семья Бобровских, с удовольствием встречаемся с Сергеем и Ольгой, ходим в театры, окультуриваемся и разговариваем по душам. 

Источник: ВсеПроСпорт