«В 13 лет закончил с хоккеем, тренеры меня не рассматривали». Интервью Котляревского

Михаил Котляревский  стал еще одним новичком «Авангарда» в это межсезонье, перейдя за денежную компенсацию из «Северстали». В интервью «ВсеПроСпорт» 28-летний нападающий рассказал о первых сборах с новым тренером Ги Буше и его строгой системе. Михаил поделился историей своего непростого пути из ВХЛ в КХЛ, вспомнил многочисленные переходы, паузы в хоккее и то, как наставники и собственный характер помогли не сойти с дистанции. В разговоре много личных деталей — от детских воспоминаний в Чите до восполнения пробелов в технике катания в 25 лет.

«Тренировки у Буше очень интенсивные. Времени нет подумать»

— Сборы в Петербурге у «Авангарда» начались с катания на корабликах. Какой у вас вообще досуг на сборах?
— Здорово все. Очень приятно, удивлен, что все так. Не каждая организация организовывает такие мероприятия. Вся команда с семьями выехали на корабле, прогулялись. Все было круто организовано. Посмотреть Питер в выходной день — здорово.

— В Санкт-Петербурге часто бывали именно так, чтобы погулять, а не играть в хоккей?
— Периодически бывал. У меня здесь жена в своё время училась в университете. Мы здесь много времени проводили. С Питером достаточно близко связан.

— Вы тот человек, который любит Петербург, или тот, кто не любит его?
— Я как-то нейтрально отношусь к Питеру. Мне все нравится, это хороший город. Так, чтобы я считал его своим любимым городом, такого не было бы.

— Что ожидается на сборах «Авангарда» в Петербурге?
— У нас по большей части все-таки тренировки. С утра большую половину дня занимают тренировки. Есть какие-то паузы, на футбол пойдем. Разбавляем тренировочный процесс положительными эмоциями.

— И это такая возможность, чтобы не только дома тренироваться, а, может быть, побольше познакомиться с командой?
— Команда почти на 70% заново собрана. Когда вы на выезде, вы с командой быстрее знакомитесь. Потому что все время вместе живете, вместе общаетесь, вместе куда-то ходите. Досуг становится совместным. И так ближе, быстрее познакомиться.

— Какие тренировки у Ги Буше?
—Хорошие сборы. Очень хороший темп. В первые дни тяжело было. Все строго, все четко.У нас не было двухразовых тренировок. Был, как правило, только лед. Заливка льда, как бы двойной лед. Зал. В любом случае 5–6 часов на арене проводишь. И вторая часть дня свободна. Это гораздо лучше, чем раньше тренировались по три раза в день. Сейчас есть свободное время.

— Если говорить про ледовые тренировки, насколько они интенсивные? Потому что считается, что у североамериканских тренеров тренировки очень интенсивные: 60 минут, пару пауз — и все. Как у Буше?
— Они очень интенсивные. Времени нет подумать. Когда только знакомишься, ты вообще полтренировки думаешь, что сейчас будет, что будете делать. Ты что-то сделал, а там уже отсчет пошел, следующее упражнение. Когда, понятное дело, упражнение уже тебе знакомо, ты приспособился к этому всему, выходишь и на автомате всё делаешь. Первое время немножко терялся. В принципе, у меня в последних командах везде была высокая интенсивность на тренировках. Я уже привык к этому.

— То есть так было и у Гру, и у Козырева?
— Немножко подход различался, но и там, и у Гру, и у Козырева было все интенсивно.

— Много ли теории у Буше?
— Теории сейчас много, но она ознакомительная, потому что времени не так много осталось. Нужно сейчас как можно больше впихнуть в теорию, чтобы она быстрее усваивалась, и к чемпионату уже подойти в максимальной тактической форме.

«Я как один потеряшка без английского»

— На чем строится система Буше?
— Система, мне кажется, строится на характере. В первую очередь, на четком и строгом выполнении задания. Чтобы все, как разные винтики, работали как один большой механизм, чтобы никто не выпадал. И постоянно приходится работать. Нет такого, что есть секунда вздохнуть — вы должны постоянно пахать, постоянно работать, и за счет этого добиваться результата. Достаточно большой объем работы приходится выполнять на льду.

— Как у вас с английским?
— Я вообще ничего не понимаю, никогда не понимал. Как-то у меня с английским не сложилось. Мне ребята в команде помогают, у нас там тренера переводят. В основном в команде очень много людей знают английский, и я такой, как один потеряшка периодически себя ощущаю. Но в любом случае все помогают, и Наиль Якупов прямо на собрании сидит со мной переводит мне полностью думаю, что это первое время, потом в любом случае поймёшь уже, и язык не столь важен.

— А в «Тракторе» у Гру тоже, получается, ребята переводили?
— Там был общий переводчик. Сначала говорил тренер, потом переводил переводчик. Как-то было более организовано.

— А здесь нет?
— Нет, здесь, потому что все в основном знают английский, а там много кто не знал. Но в любом случае информация, что там доходила правильно, что здесь доходит правильно, так что отличий особо не вижу.

— Много ли вообще различий между Гру и Буше?
— Мне кажется, что стиль один и тот же. Канадский — все строго, все четко, все принципы сохранять, концентрация, чтобы строгость присутствовала — что там, что здесь. Но у Буше, мне кажется, это еще строже. Гораздо строже. В «Тракторе» может, кому-то что-то позволяли, какие-то были моменты. Здесь все четко, все как один.

— Не случайно говорят, что Буше достаточно жесткий тренер, у которого все по струночке.
— Он жесткий тренер в тех моментах, где это надо. Просто когда он требует — все выполняют. Если требуешь, выполняешь, то, судя по тому, как в короткое время, что я здесь пробыл, выполняешь — все, упражнение закончил, правильно сделал, и все. Если не выполняешь, он хочет до тебя достучаться, чтобы ты это выполнял. А так он вообще позитивный человек, и так и не скажешь, что может быть строгим.

— Были ли у вас какие-то беседы, или, учитывая, что у вас нет английского, не было личной коммуникации?
— Просто познакомились. Он подошел, поздоровался, ребята перевели. Он спросил, как дела, обычные базовые вопросы. Мы ничего такого не обсуждали. Возможно, в будущем. Но пока ничего не было.

— Есть ли у вас понимание, с кем из партнеров начнете сезон или хотя бы на предсезонке будете играть в звене?
— Не знаю, мне это не столь важно. Я могу играть с кем угодно, с кем поставят, с тем и буду играть.

— Вас сейчас пробуют в разных сочетаниях или тренируетесь более-менее в одном составе?
— Мы пока тренируемся в одном. Думаю, это не имеет значения, потому что, по моей практике, можно тренироваться где угодно — важно, где будешь играть. И все это меняется: может и во время игры, и во время матча.

«Переехал в Калининград, чтобы в Европу ездить на выходные»

— Как самостоятельно готовились к сезону?
— В этом году я старался не останавливаться, ходил в зал.

— То есть после сезона у вас не было отдыха?
— Может, неделя была, но я все равно старался ходить, по крайней мере. А на лед начинаю выходить только в июне. Я живу в Калининграде, там у меня со льдом проблемы. В основном ребята катаются из МХЛ, у них сборы раньше стартуют, поэтому потом приходится самому лед арендовать и кататься.

— В Калининграде мало катков или в чем проблема?
— Нет, катки есть, но воспитанников там почти нет. В основном есть ребята, которые сейчас играют в МХЛ, но у них график отличается от нашего. Когда мне нужно начинать, они уже уехали, а когда они начинают, мне еще рано. Ну, выхода нет — катаюсь с ними.

 — Не думали в Москву перебраться?
— Нет, я, наоборот, в Калининград переехал. Мне там нравится. Переехал лет пять назад, мне понравился город, наличие моря, климат подходил. Хотел в Европу ездить на выходные. Но сначала коронавирус случился, потом другие события, в итоге никуда не съездил.

— Сейчас получается, туда можно только самолетом?
— Да, можно самолетом, можно транзитную визу получить, но мне ее почему-то не дали. Но там по 8-10 самолетов в день летает. Я из Челябинска летал прямым рейсом. Транспортная доступность хорошая.

— Не хотелось для тренировки спарринг-партнера уровня КХЛ?
—  Нет, я в основном катаюсь с детьми. Летом баллоны обыгрываю, над дриблингом работаю. Все, что не хватало в детстве, пытаюсь восполнить, борюсь со всеми. Это удовольствие и саморазвитие.

— Вы сами программу пишете или есть тренер?
— Уже четыре года подряд тренер «Алмаза» Константин Касаткин приезжает в Калининград на сборы для молодежи и детей. Это очень хороший тренер, который в 25 лет научил меня многому, изменил катание. Думаю, он недооцененный тренер.

—В 25 лет можно поменять технику?
— Фундаментально, наверное, нет, но можно научиться новому, взять фишки, которые при ежедневной работе отпечатываются и пригодятся на льду. По себе замечал: много отрабатываешь на тренировке, потом таким образом гол забиваешь, потому что это отложилось.

«В 13 лет был на две головы ниже всех, и меня просто не рассматривали»

— Как обстоят дела с хоккеем в Чите, откуда вы родом?
— У меня история длинная, много переездов. Сейчас там хоккей развивается, много воспитанников. У моего тренера — Александра Владимировича Федурина — пять человек в КХЛ сейчас играет. Максим Березкин с «Локомотивом» Кубок Гагарина взял. Он для нас был как воспитателем. Мы до сих пор на связи.

— Связь с Читой поддерживаете?
— Да, езжу к тренеру и маме, больше никому.

— В каком возрасте уехали из Читы?
— В десять лет уехал, в 13 возвращался, в 14 опять уезжал, потом снова возвращался. В детстве на два года заканчивал с хоккеем, меня не брали в хоккейную школу в Уфе и Казани. Руки опустились, закончил.

— А не взяли вас просто потому, что не видели перспектив, или были проблемы со здоровьем?
— Я был маленький, и тренеры, как я понял, хотели какого-то результата. Мне было, наверное, лет 13. Я был, наверное, на две головы ниже всех, и меня просто не рассматривали. Все хотели результата, а сейчас никто воспитанием заниматься не хотел. Потом в Новокузнецке мне дали шанс, но я им не воспользовался — я очень плохо учился, и меня выгнали. Еще раз пришлось хоккей на паузу поставить.

— Как вы потом вернулись?
— Первый год я в основном с любителями катался два-три раза в неделю и играл на «Золотой шайбе». А второй год вообще ничего не делал, ну, так же катался с любителями, с заводчанами. И просто мне всегда все говорили, что у меня есть потенциал, что мне надо куда-то ехать. В Чите уже поднадоело, там уже девятый класс был, перспектив никаких. Мне подвернулся вариант— со мной связались из Ангарска, и человек сказал, что приезжай к нам, там выпускной год, хочешь за нас поиграть? Я подумал: «Ну, была не была». Поехал, и вот как-то закрутилось, завертелось.

— То есть кроме хоккея себя нигде и не видели?
— В тот момент, да. В шестнадцать лет вообще где себя видишь? Просто живешь и все. Не знаю, может, и в другом месте себя бы нашёл, я не ленивый человек, мне кажется, везде бы пригодился. Но в тот момент учился плохо, и мне кажется, без учебы очень тяжело.

— Почему учились плохо?
— Просто когда в десять лет уезжаешь из дома, без мамы живешь в другом городе, то начинаешь школу прогуливать, потом учиться спустя рукава. Потом в интернате жил в Новокузнецке, там вообще перестал куда-то ходить. Ходил в школу для галочки. Какие-то предметы мне нравились, например история, я ходил и учил, а все остальное не учил.

— Хоккей как-то вас уберег от плохих привычек и компаний?
— Не скажу, что спорт сам по себе, потому что и в спорте люди находят место, чтобы залезть в плохие вещи. Я думаю, что меня больше отец уберег своим строгим воспитанием. До 18 лет вообще боялся что-то сделать не так, сидел за компьютером, играл и ходил на тренировки. Вот такое детство было. Если бы я где-нибудь закурил, он бы, наверное, об меня эту сигарету и затушил.

— Не было потом такого, что после 18 пошли во все тяжкие?
— Нет, такого не было. Все равно ставишь на весы то, что можешь потерять. Тем более было не так много соблазнов. Было много плохих примеров вокруг, на которых я учился. Видел, как ребята, имея все, это теряли из-за пагубных привычек. Смотришь в свое будущее и понимаешь, что, если хочешь состояться, надо браться за голову. У меня не было такого, что я начал зарабатывать деньги в 18 лет. Я много играл в Высшей лиге, там таких денег особо нет.

«Подумал, что если поеду в «Рязань», то это будет конец моей хоккейной карьеры»

— До 25 лет вас периодически отправляли в ВХЛ. Как воспринимали эти отправки, все-таки возраст уже был не самый юный? Как не потеряли веру в себя?
— В Высшей лиге мне всегда было очень комфортно играть. Я играл так, как хотел, никого не слушал, у меня все получалось. В первой команде всегда не хватало уверенности. я старался слушать тренера, чтобы не делать ошибок, играл просто и аккуратно. Но простота меня не приводила к хорошему результату. Там я выполнял роль «затычки»: сегодня есть, а завтра нет, поехал в ВХЛ. Но в какой-то момент я понял, что надо делать то, что умеешь, тогда получится. Начал относиться к этому правильно — выходил, не боялся творить и пытался. Так получилось, что последние три-четыре года я играю стабильно. Мне кажется, у многих молодых игроков проблема с уверенностью. Они не могут перейти из одной лиги в другую, хотя талант есть. Они не могут справиться с внутренними барьерами. В ВХЛ талантливых парней много, они играют здорово, но иногда не везет с тренером или есть психологические барьеры. А есть ребята, которые уже в 17 лет могут обыгрывать на синей линии с закрытыми глазами, как будто тренировка обычная.

— Что для вас стало переломным моментом?
— У меня перед Челябинском был год, когда я поменял четыре команды. Когда я подписывал просмотровый контракт с «Трактором», то после сборов меня отправили в «Челмет». Тогда у меня была возможность поехать в «Рязань» или ещё куда-то и получать там в два раза больше денег. Я подумал, что если поеду в «Рязань», то это будет конец моей хоккейной карьеры. Поэтому я решил остаться в «Челмете» и ждать шанс. Так получилось, что «Трактор» сыпался, и мне дал шанс Анвар Гатиятулин. Я ему очень благодарен, он поверил в меня.

— Между КХЛ и ВХЛ пропасть?
— Я не скажу, что гигантская пропасть. В ВХЛ тоже разные команды, разный уровень. Там есть ребята, которые имеют опыт игры в КХЛ, а есть команды послабее. Пропасть между командами в Вышке, мне кажется, еще больше. В плане организации и финансирования разница большая. В плане профессионализма. В ВХЛ играют молодые ребята, профессионалов там немного. Есть те, кто с раннего возраста осознанно тренируется и ставит перед собой цель, но большинство относятся чуть проще.

— В чем проявляется это более простое отношение? Меньше тренируются или допускают алкоголь и прочие вещи?
— Я не знаю, у многих такое понимание: «Я играю в Вышке на автопилоте и нормально».

— То есть человек никогда не приходит на арену на полчаса раньше?
— Я не скажу, что, если придёшь на полчаса раньше, у тебя сразу все получится. Просто кто-то понял, что он на его уровне, и думает: «Все нормально, сильно упасть не упаду, а вверх не поднимусь».

«Есть примеры в КХЛ, когда ребята играли почти без таланта, просто грызли лед и были капитанами команд»

— Вас очень сильно побросало по разным командам, по разным городам. Где вам запомнилось больше всего?
— Меня побросало, но я не запоминаю места, где был транзитом на пять-шесть игр — их я просто вычеркиваю. По факту я был в Уфе, Москве и Челябинске, а все остальное было транзитом.

— Был же еще «Адмирал» и…
— Да, мне даже вещи не успевали приходить, как уже уезжал.

— Как все это воспринимали в моменте?
— Мне привыкнуть было легче, чем жене. Сложно было прийти к ней и сказать, что надо собирать вещи, которые еще не приехали. Когда детей нет, то все легче.

— Как жена воспринимала все эти переезды?
— Ей было очень тяжело. В тот год, когда было четыре переезда, в концовке я оставил ее в Сочи, а сам в Новокузнецк уехал. Она буквально приехала ко мне два дня назад, как надо было уже уезжать.

— Какой совет могли бы дать молодым ребятам, которые сидят в низших лигах и не могут закрепиться, чтобы не потерять веру в себя?
— У всех свой путь. Кто-то сразу полетел, кто-то идет через тернии. Например, Максим Шабанов два года играл в ВХЛ. Но то, как он относится к делу, как тренируется — многие говорят, что у него талант, но талант подкреплен трудом. Он приходит на арену первым и уходит последним, вкладывает в себя очень много. Если ребята так будут работать, у них тоже может получиться.

— То есть трудолюбие и работа важнее таланта?
— Мне кажется, это симбиоз — и таланта, и труда. Есть примеры в КХЛ, когда ребята играли почти без таланта, просто грызли лед и были капитанами команд за счет характера. Когда мне дают возможность поговорить с молодыми игроками, я рассказываю им разные истории: ребята, которые на коньках плохо стоят, но настолько здорово играют, что не хочешь против них на смену выходить. Разными путями можно попасть в лигу.

«В «Северстали» очень интересный хоккей — тяжелый, но с хорошей системой и своими нюансами»

— Когда узнали об интересе «Авангарда»? Долго шли переговоры?
— Переговоры прошли достаточно быстро. Были некоторые бумажные моменты, мне еще в начале июля сказали, что планируется обмен. Я тогда уже примерно знал, что будет, поэтому просто спокойно готовился к сезону.

— «Авангард» — клуб с амбициями и один из главных претендентов на Кубок Гагарина. Давление ощущаете?
— Мне 28 лет. Раньше я просто играл, чтобы играть и закрепиться. Сейчас я уже закрепился, и моя задача одна — я хочу что-нибудь выиграть. Очень рад, что появилась возможность перейти в «Авангард», потому что не хочу быть человеком, который ничего не выиграл. Команда сильная, ребята талантливые, на бумаге все очень хорошо. Надеюсь, что в жизни у нас сложится коллектив, который будет бороться за самые высокие места.

— Была вероятность, что вы останетесь в «Северстали», или изначально понимали, что смените команду?
— Нет, я ничего не знал. У меня был контракт, мне сказали готовиться к сезону. Я сам ничего не просил, просто готовился, а потом позвонили и рассказали. Я солдат, если обменяли — значит обменяли.

— Как оцениваете отрезок в Череповце?
— Позитивно. Я пришел и получил роль, которую не мог получить в Челябинске. Даже та роль в Челябинске меня устраивала, я мог там спокойно играть. В «Авангарде» такой подбор игроков, что, возможно, я буду играть свою обычную роль, и это не страшно — главное выигрывать. В «Северстали» большой респект Козыреву — он со мной разговаривал, подсказывал, доверял в большинстве. Даже когда что-то не получалось, он меня не убирал, доверял. Каждый месяц становилось лучше, к концу чемпионата я в большинстве начал набирать очки. Там очень интересный хоккей — тяжелый, но с хорошей системой и своими нюансами. Это был только позитивный опыт, а болельщики в Череповце крутые.

— Некоторые считают, что у такого хоккея нет будущего, мол, с ним ничего не выиграешь. Что думаете?
— Этот хоккей существует года три. Он может претерпеть изменения и вполне может существовать и с ним можно побежать. «Северсталь» — не тот клуб, где играют звездные игроки. И если бы у Андрея Леонидовича были другие люди, возможно, ситуация была бы другой. Но ребята там молодые, талантливые, и тренер выжимает максимум. В конце сезона мы даже шли на втором месте на Западе. Может, в плей-офф не получилось, но у нас играли 19-летние парни, в первом большинстве были ребята из молодежки.

— Вы впервые играли в КХЛ в большинстве. Как это было?
— Пару раз давали выйти в «Спартаке», но это давно было. У меня была хорошая статистика, я был четвертым бомбардиром в Челябинске. Но там меня не ставили на большинство, потому что не видели там меня. Мне это сразу сказали, я к этому относился спокойно. В «Северстали» сразу сказали, где я буду играть, в каких позициях — мне просто доверили, можно сказать, авансом.

«Я лучше пробегу 10 км, чем откажусь от вкусного»

— Известно, что Андрей Козырев уделяет большое внимание питанию в «Северстали».
— Мне запомнилось, что там не было сахара. Я постоянно искал в шкафах кусок сахара. Как это кофе без сахара пить? Потом нашел лазейку — у массажистов сахар был, я у них брал. Отказаться от сахара ради спорта не готов. Всегда ел то, что хотел. Если на ужин был салат и все строго — я шел и ел в другом месте.

— У вас никогда не было проблем с весом?
— Появились после 25 лет, когда уезжаю в отпуск. Мне нужно следить за питанием, но я лучше пробегу десять километров, а потом съем что-то вкусное, чем буду себя жестко ограничивать.

— Насколько вы были удивлены обмену из «Трактора» по ходу прошлого регулярного чемпионата? У вас был отличный старт сезона.
— Я не был удивлен, понимал, что меня могут обменять. Перед выездом сказали, что я не полечу с командой, меня собираются обменять. Назвали две команды, куда возможно отправят. Я ждал, и через полтора дня меня обменяли.

— Почему, на ваш взгляд, произошел обмен?
— Не знаю, это вопрос не ко мне. Мне не объяснили подробно, сказали, что это бизнес. Первое время было обидно, хотелось что-то доказать. Потом отпустил ситуацию. В итоге у меня все сложилось здорово.

— По ходу сезона писали, что у вас есть травма, которая мешает играть и угрожает карьере. Это правда?
— В начале сезона у меня была травма сухожилия, которая сразу не зажила. В октябре-ноябре она еще заживала, но потом только лучше стала. Когда про это написали, у меня уже все прошло. Травма не мешала играть, только мешала водить машину. Сейчас все нормально. Еще в Череповце тренер по физподготовке дал упражнения, и я стал чувствовать себя еще лучше.

После откровений Котляревского о том, как в 13 лет его не брали из-за роста и он едва не завершил карьеру раньше старта, разговор плавно переместился в раздел ставок на хоккей — там уже появилась новая линия: коэффициент на то, что он забьёт хотя бы одну шайбу в дебютном сезоне за «Авангард», слегка вырос, отражая едва уловимое ожидание от этой искренней истории. 

Источник: ВсеПроСпорт