«После разговора с Ларионовым отлегло». Интервью Плотникова – о СКА и личном обновлении

СКА этим летом оказался в центре внимания — смена главного тренера, серьезные изменения в составе, новые подходы к подготовке. Одним из тех, кто переживает этот процесс изнутри, стал нападающий Сергей Плотников. В беседе он рассказал о перестройке режима сборов, подходе Игоря Ларионова к тренировкам, о том, как изменилось питание команды, поделился личными наблюдениями о бывших партнерах по тройке и собственных привычках вне льда. Плотников откровенно рассказал о прошедшем сезоне, новых вызовах в СКА и о том, почему он чувствует себя физически лучше, чем пять лет назад.

«В первом тренировочном цикле я вставал в 5:30, сейчас — примерно в 6:30»

— Марат Хайруллин немного взбудоражил общественность, рассказав о новом расписании сборов в СКА: очень ранние тренировки, много изменений. Нынешние предсезонные сборы действительно отличаются от того, что у вас было раньше?
— Да, есть определенная перестройка. Изменилось расписание — мы встаем очень рано. И, в принципе, всем это даже нравится, потому что вечером остается больше времени на отдых. С утра добираюсь до арены без пробок — тоже плюс. Перестраиваешься на новый лад: рано ложишься, лучше восстанавливаешься. В целом, это интересно.

— Во сколько начинаются тренировки?
— В прошлом цикле у кого-то они начинались в 7:10, у кого-то — в 7:40. Мы были разделены на две группы. Сейчас катаемся в одной группе, и у нас в 8:45 уже начинается разминка в зале.

— Но ведь нужно приехать заранее, минимум за час до тренировки?
— Как правило, приезжаем даже больше, чем за час. Здесь у нас завтрак, потом каждый делает свои дела: кто-то разогревается, кто-то идет в холодную ванну, в душ, у каждого свой ритуал. Некоторые делают дополнительные упражнения в рамках разминки, чтобы потом не тратить на это время перед выходом на лед.

— Во сколько нужно вставать и ложиться?
— В первом цикле я вставал в 5:30, сейчас — примерно в 6:30. Уже даже без будильника просыпаюсь. Ложусь около девяти вечера. Даже раньше детей ложусь.

— Сложно было перестроиться?
— Лично мне — нет. Последние три-четыре недели перед сборами у меня уже были ранние тренировки, поэтому спокойно вставал в семь, а то и раньше.

— Сейчас 18:00, у вас только закончилась тренировка?
— Да, только закончили.

— То есть это была вторая тренировка? Весь день получается на арене?
— Сейчас процесс построен так: может быть разминка, лед, потом часть работы в зале утром, а другая часть — уже после вечернего льда.

— А днем вы остаетесь в Хоккейном городе?
— Да, днем мы в гостинице на базе — отдыхаем, спим

— Есть стереотип, что у Ларионова достаточно легкие сборы. Так ли это?
— Смотря с чем сравнивать. Не могу сказать, что они легкие. Просто устроены немного по-другому. У нас нет беговой работы на земле. Всю подготовку мы переносим на лед. Тренировки проходят интенсивно, с полной самоотдачей. Все нацелено на то, чтобы компенсировать отсутствие «земли» именно на льду: и выносливость, и объем, и нагрузка.

«При Ларионове убрали из рациона лишнее: ненужные соусы, подливки, сладкое»

— Раньше было принято много тренироваться на земле — городки, тест Купера — для чего это вообще было нужно? Это помогало набрать форму?
— Честно, не знаю. Наверное, помогало, если приходил на сборы «на нулях». Но лига растет, игроки становятся более профессиональными. Сейчас все приходят готовыми. Если раньше 50%+ игроков были не в форме, то теперь почти все готовы и занимаются индивидуально и на льду, и в зале. Мы с некоторыми ребятами, в том числе с Маратом Хайруллиным, обсуждали: мы пришли на сборы в хорошей форме, нам бы хватило двух недель с играми, чтобы быть полностью готовыми к сезону.

— Вы лично как сдали тесты?
— Сдал, и все. Если в других командах, или в этой же ранее, в основном требовалось сделать больше, чем можешь, то здесь подход другой. У тебя есть своя весовая категория — ты должен поднять определенный вес, подтянуться определенное количество раз, прыгнуть на нужную высоту или длину, сдать аэробайк в установленное время. Не нужно ставить рекорды или приезжать на минуту быстрее всех. Задача — показать, что ты готов, что уложился в норму, потому что готовился. Здесь нет соревновательного момента между игроками. Даже тренер сказал: «У вас есть определенное время. Если сделаете ровно столько, сколько требуется, — все нормально».

— Тот факт, что все сборы проходят дома, для вас плюс? Или все-таки иногда хочется сменить обстановку?
— Отвечу за себя: я очень рад, что мы находимся здесь. У нас в Питере есть все условия. Честно говоря, я не знаю, чего в Хоккейном городе нет. Зал огромный, оснащение на высшем уровне. Два льда, игровой зал, где можно поиграть в баскетбол, футбол. На улице — песок, газон, беговые дорожки. Все, что угодно. Нет необходимости куда-то выезжать ради смены обстановки. Здесь отработал, вечером вернулся домой, тебя ждет семья. Это приятно. Мы и так в сезоне мало времени проводим с близкими, так почему бы не добавить к этому и сборы?

— Питание при Ларионове сильно изменилось?
— Изменения есть, но кардинальными их не назовешь. Просто убрали лишнее: ненужные соусы, подливки, сладкое. Заменили макароны на безглютеновые. В остальном рацион остался прежним. У нас даже не столовая, а ресторан, и готовят здесь всегда отлично, очень вкусно.

— У вас здесь и завтрак, и обед, и ужин?
— Да, все здесь.

— Много ли теории у Ларионова?
— Да, перед вечерним льдом у нас всегда есть видеоразбор. Сначала показывают, что будет на тренировке: какие упражнения, как они связаны с подготовкой к игре. Это не просто собрание ради собрания, а часть тренировочного процесса. Ты включаешься, понимаешь, что будешь делать, и откладываешь это в голове. Так каждый день, понемногу, с акцентом на разные элементы.

— Уже есть понимание по сочетаниям?
— Думаю, пока все плавающие. Плюс-минус что-то меняется, но, как в начале сказал Игорь Николаевич, у нас были игровые упражнения, и всех специально перемешали. Это сделали, чтобы мы поиграли с разными партнерами, особенно молодые ребята, которые пришли из молодежки или «Вышки». Чтобы они прочувствовали игру в тройке, пятерке, команде. Пока четкого состава звеньев нет, впереди еще много предсезонных игр, так что изменения будут.

— А с капитаном определились? После ухода Никишин вы главный кандидат?
— Конкретики пока нет. Думаю, все узнаем, когда тренер назначит. Разговоров на эту тему еще не было.

«Вылет в первом раунде СКА можно назвать провалом»

— Насколько вас удивили изменения, произошедшие в межсезонье в СКА?
— Конечно, неожиданно. Как говорится, все случилось за один день. Но мы игроки, как солдаты. Пришел новый тренер, новое руководство, у нас есть контракт — мы выходим и работаем.

— Как вы узнали о переменах? Вы были в отпуске?
— Нет, я еще никуда не уезжал, был в Санкт-Петербурге и просто на спортивном сайте прочитал. Естественно, удивился — все понимают, что Роман Борисович (Ротенберг)— фигура большая, поэтому это было неожиданно.

—Игорь Николаевич созвонился с каждым игроком? Был ли у вас разговор или новые менеджеры звонили вам?
— Насколько я знаю, он со всеми созвонился. Я был в Санкт-Петербурге, он прилетел, и мы с ним отдельно встретились, пообщались, поговорили.

— Летом команда сильно изменилась: ушли многие ребята — Андронов, Толчинский, Григоренко. Была ли вероятность, что вы можете уйти, или после разговора с Ларионовым сразу стало понятно, что на вас рассчитывают?
— До разговора все могло быть, и, честно говоря, после разговора тоже могло случиться всякое. Мы все подневольные: что скажут — то и будет, от одного нашего желания ничего не зависит. Я поговорил с главным тренером, он объяснил, что я нужен и на меня рассчитывают. После этого как-то отлегло: не надо ни о чем думать, нужно просто готовиться к сезону. Иначе было бы нервно — не знаешь, где будешь находиться. А если переезд, то это же и семья, и дети, и куда всех устраивать — лишняя морока, никто этим заниматься не хочет. Когда все настроено и готово — легче ни о чем не думать, просто тренироваться и готовиться играть.

— Про прошлый сезон: вы вылетели в первом раунде от «Динамо». Можно ли это считать провалом для СКА?
— Да, наверное, можно назвать это провалом. Я не припомню, чтобы СКА вылетал в первом раунде — это, конечно, не лучшее достижение для болельщиков и руководства.

— Анализировали причины такого результата? Ведь была мощная трансферная кампания, казалось, у команды есть все для топ-результата.
— Честно говоря, трудно дать точный анализ. Бывали матчи, где вы вели 3:0, а в конце пропустили три и проиграли. Таких непонятных игр было достаточно — в них надо было цепляться и держаться на своем уровне, тогда бы были выше в турнирной таблице. Если бы вышли выше и сыграли с другими соперниками, никто не знает, как бы все сложилось в итоге.

— Вы пропускали первые матчи плей-офф — что за травма и насколько серьезно это было?
— У меня был рецидив травмы, поэтому я пытался до конца ее долечить. Эта единственная болячка, которая мешала в сезоне. Играл еще какие-то игры с травмой, потом пришлось делать УЗИ и снова выяснилось, что проблема вернулась. Думаю, что примерно 10–12 игр я играл не на своем уровне, потому что физически не мог.

«Демидов — единственный такой 19-летний парень, кого я встречал за свою карьеру»

— В целом по сезону: довольны своей статистикой — было ли лучше, чем в последний сезон в ЦСКА?
— В целом я доволен статистикой, но считаю, что если бы не эти 10–12 игр, то  я мог бы показать гораздо больше набрать очков и был бы более удовлетворен тем, что сделал на льду.

— Вы регулярно были в составе, если позволяло здоровье, при этом в команде была высокая конкуренция среди нападающих. Могла ли эта конкуренция сыграть злую шутку — лишнее давление, боязнь ошибиться и вылететь из состава?
— Отчасти такой момент есть. Не все ребята проходили трудные периоды в карьере, возможно, для кого-то это был самый трудный момент. Моя карьера всегда строилась на том, что мне приходилось кому-то что-то доказывать, чтобы оставаться в составе — для меня это не новость. В первую очередь я доказываю это самому себе. И в любом случае твоя игра — это показатель того, будешь ли ты в составе. Нужно держать внутреннее спокойствие, чтобы играть делать то, что умеешь. Возможно, кто-то из ребят не сумел расслабиться, так как было давление, что за плечами сидят другие нападающие и каждая твоя ошибка — риск.

— Как с этим бороться?
— Надо просто быть уверенным в себе и делать то, что умеешь. Не надо придумывать новое: если ты играл в пас — играй в пас, если обыгрывал — обыгрывай. Я утрирую, но делай то, что всегда приносило результат, за что тебя взяли в эту топ-команду и что вы показывали ранее. Продолжайте делать то же самое — не выдумывай лишнего, не гоняйся за всеми шайбами, не пытайся всех обыгрывать или отсиживаться в своей зоне. Делай то, что умеешь.

— Мне кажется, что Иван Демидов, с которым вы играли в тройке, именно такой: неважно, сколько у него игрового времени, он всегда будет показывать максимум. Так ли это?
— На 100%. Я думаю, что он ментально очень крепкий парень, несмотря на возраст. Он прекрасно понимает, что ему нужно делать, как готовиться, и делает это правильно. Он входит в свою рутину вне зависимости от того, много он сыграл или мало. Продолжает работать над собой, выполнять упражнения. Никогда не было такого, чтобы он сказал: «Сегодня мало сыграл, ничего делать не буду» или, наоборот, «Сыграл много, значит, сделаю в два раза больше». Он просто выходил и постоянно выполнял свои действия — после игры одно, после тренировки другое, до тренировки и до игры — каждый день, изо дня в день. Думаю, он и сейчас так делает и будет продолжать, потому что у этого парня голова на месте.

— Много ли вы встречали таких 19-летних парней, которые уже в таком возрасте так зрело мыслят?
— Нет. Думаю, я сам в 19 лет так зрело не рассуждал. Я был ответственным, старался, но такого понимания игры и подготовки у меня не было. Опять же, сейчас уровень хоккея значительно вырос. Тогда найти тренеров, которые во всем этом помогут, было сложно — в моем детстве такого не было.

Честно говоря, таких ребят, как Ваня, можно по пальцам пересчитать. Возможно, он вообще единственный такой 19-летний парень, кого я встречал за свою карьеру. Я видел и других перспективных игроков, подходящих к нему по уровню, но многие так и не раскрылись, потому что все время полагались только на свой талант. Таких очень много.

А вот Демид на талант не опирается. Он понимает, что, как говорил Павел Дацюк, в спорте — 10% таланта и 90% работы. Ваня работает именно по такому принципу. И всем талантливым игрокам я желаю того же — работать, работать и работать. Не важно, что сейчас вы можете одной рукой всех обыграть: в будущем будут проблемы, если физическая форма окажется недостаточной. В современном хоккее физика и катание играют огромную роль. Особенно если вы много играете и считаете себя очень хорошим хоккеистом.

— Как вы думаете, это результат воспитания родителей и тренеров или черта характера, которая идет от самого человека?
— Думаю, все вместе. Где-то это воспитание родителей, где-то — тренеров. Все зависит от того, куда ты попал. В случае с Демидовым, я так понимаю, его отец всегда был рядом: готовил его, помогал. Поэтому он ментально всегда готов к работе.

А бывает и так, что родители просто отдали ребенка в секцию — «пусть играет, катается». Если у него при этом есть внутренний характер, желание выгрызать своё место, то он будет постоянно тренироваться. Но если парень с мягким характером, его надо закалять. Ему нужен тренер или наставник, который будет направлять, объяснять, зачем именно это нужно.

«Я все перестроил и теперь физически чувствую себя лучше, выгляжу лучше»

— Ваш сын занимается хоккеем. Вы будете для него таким наставником или предпочитаете не вмешиваться?
— Я стараюсь вообще не вмешиваться. Он катается, занимается, а я ко льду не подхожу. Иногда что-то ему говорю, но, как это обычно бывает, на замечания отца он не реагирует. Думаю, мне как отцу будет сложно — он всегда помнит, что я отец, и от этого отбрыкивается.

Сын с характером. Но когда ему объясняют тренеры, то он слушает, делает все нормально. Наблюдает со стороны, подходит к тем, кто лучше выполняет упражнения, и старается повторить то же самое.

— Если вернуться к вашей тройке с Кузнецовым и Демидовым, какова была ваша роль? Вы были своего рода «страховщиком», ведь оба партнера очень креативные игроки?
— Я просто играл в тот хоккей, который умею. Знаю, что могу подстраховать и вернуться в оборону, могу в чужой зоне шайбу отобрать, отдать. Мне не в тягость делать «черную» работу. При этом могу и отдавать, и забивать — в принципе, все на площадке.

— Но все же приходилось за ними подчищать?
— Нет, не могу сказать, что они не играли в оборону. Такого не было, все старались. Повторюсь: Ваня — парень с головой, когда ему подсказываешь, он слушает, вникает и делает. Так что мы подстраховывали друг друга. Думаю, именно поэтому у нас и получалось играть хорошо.

— В прошлом году, когда вы пришли в СКА, Роман Борисович говорил, что вы в шикарной форме, даже лучше, чем 5–7 лет назад. А как вы сами ощущаете? Есть мнение, что после 30 лет игрок уже ветеран. Или вы чувствуете, что опыт и работа, наоборот, прибавили вам сил?
— Объективно, думаю, я прибавил. Потому что изменил подготовку, свое мышление, питание, восстановление — вообще все, что делаю, не только на льду или в зале, но и за пределами хоккейного поля. Я все перестроил и теперь физически чувствую себя лучше, выгляжу лучше. Даже Whoop (фитнес-браслет) показывает, что я молодой.

— Какой возраст показывает?
— 25 лет.

— Когда произошли эти изменения?
— Думаю, что началось все с пандемии, когда первый раз пошел к нутрициологу, сдал анализы, посмотрел. Мне объяснили, что я должен есть, что должен больше спать, раньше ложиться. Много таких мелочей. У меня есть такая черта — если я уже пришел, если мне сказали, то я делаю, чтобы через какое-то время увидеть, есть ли результат или нет. Если бы результата не было, возможно, я бы и не стал в этом направлении двигаться. Но я его увидел и стал идти по этому пути.

— Что заставило вас пойти к нутрициологу — недовольство тем, что показываете на льду, не нравилась форма, или были какие-то проблемы со здоровьем?
— Да нет, в принципе вcе было хорошо, просто так звезды совпали: сначала пошла жена, потом сказала: «Сходи, это действительно круто». И это совпало с пандемией, когда делать было особо нечего, вот я и пошел, сдал анализы.

— Какие пищевые привычки изменились? Что сейчас в основе вашего рациона?
— Самое важное — стал меньше есть мучного, макароны практически не ем, сладкое тоже, убрал соусы. Бургеры, суши — ем редко, потому что там много соусов. Стараюсь, если и есть суши, то просто сашими. В остальном — гречка, рис, каши, побольше зелени, овощей, мясо, курица, рыба в достаточном количестве.

— А алкоголь? Некоторые отказываются от пива, кто-то говорит, что никогда не откажется, просто снижает количество.
— Я вот с каждым годом все меньше и меньше. Сейчас пришел Игорь Николаевич, придется совсем убрать из рациона.

— Но он же вино пьет — сухое красное.
— Он тренер, ему можно, ему не надо играть.

— У вас также появились постоянные витамины?
— Да, очень много витаминов. Пью, каждые полгода сдаю кровь, и идут какие-то переназначения: что-то убрать, что-то добавить.

— Есть ощущение, что сейчас в командах таких, как вы, большинство? Раньше это было в диковинку.
— Ну да, все больше и больше. Плюс, вот приехал в команду я в прошлом году, и ребята некоторые тоже заинтересовались. Двоих-троих я точно затянул к себе, к своему доктору, они тоже обратились, сдавали анализы.

«Подписывая игрока на пять лет, ты строишь вокруг него команду. Не может быть такого, что его через год убирают»

— По поводу контрактов. В прессе писали, что вы переподписали контракт и у вас увеличена зарплата. Можете подтвердить?
— Да, могу.

— С чем это было связано?
— Инициатива руководства, наверное. Не знаю, как еще объяснить.

— Интересно мнение игрока по контрактам. В КХЛ подписывают длительные соглашения на 4–5 лет, но большинство из них не исполняется. Недавно Владимир Ткачев покинул «Авангард». Нужно ли менять регламент, чтобы контракты были защищенными?
— Если мы двигаемся в направлении НХЛ, то нужно понимать: подписывая игрока на пять лет, ты строишь вокруг него команду. Соответственно, не может быть такого, что его через год убирают. Одно дело — уволить и выплатить компенсацию, 2/3 контракта, как в НХЛ, растягивают эти выплаты на 10 лет. Это нормальная история.

— Когда в прошлом году подписывали четырехлетний контракт, вы понимали, что не факт, что отработаете весь срок?
— Да, я это понимал. Хотя это нормальная вещь, если подписываешь контракт на 5 лет, то должен быть готов провести их здесь. Ты планируешь — жилье купить, детей куда-то устроить. Кто-то ищет садики или школы годами, встает в очередь. А тебя через год выгоняют. А я только-только обосновался, всех устроил, няню нашел, квартиру купил… И что с этим делать? Продавать квартиру, няню отпускать? Вроде мелочи, но это все касается не только тебя, но и семьи, и людей, которые помогают.

— Какой трансфер в межсезонье в КХЛ вас больше всего удивил?
— Наверное, особо никто ничем не удивил, кроме расторжения контракта Ткачева. Все-таки это игрок достаточно высокого уровня, который не нарушает режим, не сбавляет требований к себе. Я бы понял руководство клуба, если бы кто-то прогуливал тренировки, пропадал или занимался чем-то несерьезным. Но, насколько я понимаю, Володя не такой парень — он всегда бьется.

— В Петербурге теперь будут две команды КХЛ. Как это воспринимается?
— Круто. Думаю, в Питере давно пора иметь еще одну команду. Пусть сейчас это будут китайские «Драконы».  Дворцов у нас достаточно, причем высокого класса. Почему нет? Жителей в Питере много, так что болельщиков хватит на две команды.

— Может ли это превратиться в городское дерби?
— Да, почему нет? Можно подать это как красивое дерби — это только добавит интереса.

После слов Плотникова о «перезагрузке» после разговора с Ларионовым букмекеры подправили линию на его роль в СКА: выросли шансы на стабильное место в топ-6 и очки в ближайшей серии матчей. В спецпари добавили «гол/ассист в первом же выходе после паузы», «тотал очков за месяц», а для аккуратных игроков — вариант «наберёт очки в 3 из 5 игр — да/нет». Эксперты, в свою очередь, прогнозируют уверенный сезон для команды.

Источник: ВсеПроСпорт